ОДИН.
Дело было в последние дни, когда Договор уже трещал по швам, в палате сената великий Арбитр Огастин IV, которого Modar Bejiri повысил до получения значка Гусара.
Modar носил парадную форму судьи, безукоризненно белую на фоне синего цыета кожи, и стук его подкованных сапог эхом отдавался в зале. Широкие мраморные колонны, казалось, проходили торжественным маршем мимо него, и огромные Очи Azorius из цветного стекла, вписанный в стену перед ним, становились ближе по мере того как он сам приближался к своим непосредственным начальникам.
Как полевой агент, он имел полные права оставить Prahv. Modar уже запланировал маршрут по дебрям Десятого Района, где он мог вершить взвешенное правосудие его гильдии, где это было наиболее необходимо. И это продвижение доказывало, как хорошо он работал в качестве судебного пристава.
Он шел, рот сжат в тонкую сдержанную линию, холодные глаза как на невозмутимой императорской маске.
Он остановился перед императором и резко выкрикнул приветствие. Император поприветствовал его в ответ и заговорил.
- Судебный пристав Модар Беджири Из Охраны Элиты Сената Прахв, - произнес император.
- Вы были отобраны для специального назначения по приказу Сената Azorius. Как только Вы примете этот знак отличия, Вы получите звание и обязанности Гусара Первой Степени, данной вам властью Вы будете продвигать и защищать принципы закона и судить как определено в Свитках Законов и предписано Великим Арбитром Сената Azorius.
Модар ни кивнул, ни поклонился. Он стоял прямо и только сказал:
- Я принимаю. - Император расстегнул прежний значок Модара с символом печати и поместил на его место на плаще знак полевого агента. Где-то, за пределами стен Прахв, вороны на шпиле улюлюкали подражая вою поднимающегося ветра.

ДВА
- Яйца селезня, свежие как вам нравится, гильдиец, - прокудахтала старая татуированная карга, державшая корзину, с пестро синими, кожистыми мешочками. Ароматный дым вившийся вокруг нее от соседней кальянной, и от приподнятой над землей площадки, которая формировала центр Оловянного Уличного Рынка, на ней в полупоклоне выводило свою песню роговая трещотка.
Гусар Модар Беджири рассматривал рынок с высоты седла Ашмэйн. Он был столь очарован мозаичной структурой Оловянного Рынка что почти не расслышал приглушенный стон, безошибочно говорящий о том, что человек теряет сознание. Если кто-то из торговцев и услышал этот крик, он не подал ни малейшего признака этого. Модар потянул за уздечку Ашмэйн и направился к источнику звука, в проём между двумя витринами. Проём вывел к дорожке, темному местечку в обрамлении высоких зданий, которого старались избегать. Прежде, чем увидеть раздавленное тело, Модар заметил темные струйки текущей крови. Женщина в униформе Boros стояла над огромным трупом - это, должно быть, было людоед, возможно телохранитель или ручной чернорабочий гостиницы. Кровь заполняла щели мостовой, окружая каждый булыжник темно-красной каемкой. Она не была следователем Wojek с ее рук, с длинными острыми черными ногтями капала кровь жертвы.
- Стоять! - крикнул Модар, спешившись.
- Как Гусар Сената Azorius, властью Великого Арбитра Огастина IV, я приказываю Вам прекратить или предстанете перед судом согласно законам Пакта.
Женщина повернулась к нему, усмехаясь. Она погружала когти в тело, и руны на ее рукавицах пылали и жужжали. Ее улыбка изменялась, превращаясь в насмешку на жирных губах, равно как и ее лицо, преобразовывавшееся прямо на глазах Модара. Через мгновение,
она стала огромным, волосатым людоедом - Modar, бросил взгляд вниз - она точно скопировала форму своей жертвы. Ново обретенные мясистые руки заканчивались все теми же самыми грубыми черными когтями, что были и у женщины Wojek.
- Ты следующий, - злорадно произнесло существо.

ТРИ
Там где секунду назад стоял чиновник Wojek, теперь стоял людоед искоса поглядывал на капающую с когтей кровь. Толстая вена выпирала на ее скуле. Модар был свидетелем одного совершенного существом убийства, и имел доказательно того, что некоторое время назад та же участь постигла члена гильдии Boros. Оборотень в образе людоеда обрушился на Модара всей своей массой, как накатывающийся валун.
Тело само вспомнило то, чему его учили, прежде чем Модар успел осознать происходящее, он отступил и повернулся вокруг своей оси, что бы позволить выпаду пройти мимо, и когда людоед оказался позади встал у него за спиной. Модар вытащил гладиус и встал в оборонительную стойку. Только теперь он заметил, как близко был враг: на груди сквозь рваные раны туники проглядывала блестяще синяя кожа.
Оборотень остановился и повернулся, усмехаясь.
- Вы не должен был вылезать из-за стола, законник - сказало оно, стряхивая лохмотья туники Модара с когтей.
- Что сегодня, выходной день?
- Это должно закончить, и скоро, - подумал Модар.
- Гррражданин Равники, именем закона и Пакта гильди, - произносил он с предписанной интонацией, упирая кончик меча в живот чудовища.
- Никаких арестов сегодня, законник! - оборотень сделал шаг и бросился, открывая незащищенный участок тела, Модар наклонился и гладиус, выводя свою гулкую песню воткнулся людоеду под ребра.
Удар Модара заставил оборотня сеть, но его и самого зацепило так, что он отлетел на мостовую и не имел возможности пошевелить даже пальцем. Связывающее заклинание было потерянно, как возможно и пара передних зубов. Один глаз его торопливо оглядывал поле боя, в то время как второй медленно заплывал здоровенным фингалом. Оборотень смеялся и ручка гладиуса у него в животе подрагивала в такт.
Кровь текла по нижней стороне рукоятки, оседая красными точками перед ногами твари. оно говорило с влажным хрипом.
- Ты забываешь; я не нуждаюсь в этом теле. - оно рвано кашлянуло.
- Но, я могу иметь ваши.
Людоед наклонился и схватил Модара за плащ; он был очень сильный и легко держал Модара в одной руке как котенка за загривок.
Другая рука сжалась в кулак и замахнулась для сокрушительного удара.
Это был конец. Об аресте уже не могло идти и речи. Умереть или найти выход и спастись.
Модар выкрикнул "очарование рыцаря", самое короткое заклинание, которое, знал, и воздух вокруг монстра поплыл огнями.
Это было не много, но хватило. От людоеда к груди Модара продолжал вырастать мостик, теперь это выглядело как под заклинанием замедление.
Модар выскользнул из плаща и встал на ноги. Он прищелкнул языком, вызывая Ашмэйн, и вскарабкался в седло. Его левый глаз заплыл полностью и опухоль продолжала распространяться по лицу, но он видел, что его значок висел на плаще в руках людоеда. За секунду до того, как замедление закончилось, Модар потянулся к плащу и сорвал значок.

ЧЕТЫРЕ
- Об аресте не идет и речи, агент, - прогудел окружной император, его голос, отзывался эхом в палате сената Прахва,
- Пакт запрещает прямые действия против члена гильдии, без зарегистрированного ордера подписанного председательствующими сенаторами. Как Вы сами видели, это был нет простой уличный головорез -его поведение, указывает на принадлежность к определенной гильдии, поэтому ваш запрос отклоняется. Вы можете испросить одобрение сенаторов и ордер в течение их следующего заседания, шесть дней.
Модар сжал зубы. Одного зуба не было, он остался в липкой грязи на месте встречи с оборотнем. Все лицо было воспаленно.
Он вынудил себя перестать об этом думать.
Вперед, Гусар. Если Azorius не поддерживает Пакт, то кто? Но оборотень должен быть остановлен; иначе последуют другие смерти.
- В соответствии с пунктом шестьдесят два из раздела Военные Процедуры Дисциплинарного Кодекса Агента, - сказал Модар, - я прошу чрезвычайное предписание на арест чиновника гусара.
- Какого чиновника гусара?
- Меня. Я прошу ордер на захват меня, Агента Модара Bejiri.
Если окружной император и отреагировал эмоционально, он не показал этого и после паузы произнес.
-Для ... Вас.
Модар не дрогнул.
- Но ... чрезвычайное предписание требует наличия знаков власти . Вы не имеете таковых.
Модар вручил ему значок полевого гусара. Император уставился на него, затем кивнул.
- Это согласуется с процедурой. Подготовка чрезвычайного предписания займет три часа. После этого Агент Модар Беджири будет арестован.
- Я буду на Оловянном Рынке. - Он повернулся, чтобы уйти.
- Но Вы больше не полевой агент, Вы не имеете права покидать Прахв.
- Укажите это в деталях предписания, - сказал Модар, и вышел, его шаги гулко отдавались в гладкий мрамор.

ПЯТЬ
У Модара было мало времени. Ashmane почувствовал его нетерпение и пустился в галоп без помощи шпор.
По дороге ему вспомнился один важный момент его жизни - момент, когда он увидел Охрану Сената Прахва в первый раз.
Это были учения, проходившие на главной площади Прахва.
Они стояли одно плечо к другому хромированному плечу, каждый солдат составлял часть целого.
Модар, мальчик на побегушках у средненького бюрократа, все сильнее сжимал пакет который он нес, пораженный во внушал страхе, забыл его поручение.
Оружие Солдат Охраны составляют длинные боевые копья, их лазурные наконечники, взвились в упражнении как яркая, необыкновенная волна. Когда они вернулись точно в предыдущую оборонительную позицию, Модар задался вопросом, каким удается так слаженно действовать вместе. Шептали ли они команды вслух? Или их так хорошо натренировали, что они чувствовали ритм и помнили до секунды временной промежуток между каждым последующим действием?
Модар узнал это только после того, как присоединился к Агентам. Охрана Сената управлялась телепатическими командами, а отдававший приказы солдатам командующий мог находиться в другом квартале или даже районе. Модар с того времени точно знал, чем единственным он хотел быть - частью этой структуры, этой гильдии чья цель состояла в том, чтобы славно управлять Ravnica с великой мудростью.
Не то, чтобы он чувствовал большую часть этой мудрости и теперь. Что он наделал? Он был лишен звания, и искал один по городу оборотня - убийцу, за ним охотилась его собственная гильдия по его собственному желанию - ну и где тут мудрость? Он потер щеку, раздувшуюся от удара оборотня, и Ashmane, замедлив шаг въехал на улицы Оловянного Рынка. Закон вот, что я должен поддержать, думал он - самый высокий закон, правду, что выше инструкций. Пакт может запретить арест этого оборотня, и законы Azorius могут запретить мне прямое вмешательство, но правда в том, что люди, мужчины и женщины Ravnicи, в опасности, и я должен остановить убийцу. Однако прежде я должен найти его. Модар возвратился к проходу, где монстр напал на него. Он был здесь совсем недавно и солнце еще не успело скрыться за шпилем на площади, и все же тела уже не было и все следы крови, исчезли.
Может другие агенты унесли труп и очистили булыжники?
Он вернулся непосредственно на Рынок. Лица поплыли перед глазами в резком свете загорающихся факелов.
Тени зловеще кривились, окружая его. Шли минуты.
Модар тихонько направил Ashmane вперед, всматриваясь в глаза встречных незнакомых лиц, ища в них отблеск преступного намерения, охотничьего азарта, который он видел в глазах того людоеда. Любой мог оказаться оборотнем. Было так просто принять другую форму - это означало всего еще одно убийство. Модар вонзил шпоры в бока Ашмэйн, проклятия застревали у него в горле. Почему он вообще решил, что эта скотина все еще на Рынке?
Он мог быть где-угодно.
У Модара не было времени обыскивать большую область.
Охрана Сената приедет за ним с серебряными копьями в руках, и его собственным заявлением, отдающим его в их власть.
Он знал только один факт об оборотне. Одну отличительную черту этого злодея, и надеялся, что этого будет достаточно.
Он остановил Ашмэйнна помосте, где юродивый кричал бредовые пророчества о возрождении древних титанов. Модар спешился и заговорил обращаясь к пол.